Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет) - Страница 61

— Нелегко? Подождем. Мы не будем его арестовывать, пока он не начнет пользоваться этими банкнотами. Мне интересно, как он будет выкручиваться, объясняя, откуда у него такая крупная сумма, когда вчера еще в его карманах свистел воздух? Будь спокоен, Джо. Под тяжестью доказательств и улик, какие есть против него в этом деле, любой суд в Англии без колебаний засадит его на добрых парочку лет за решетку. Впрочем, ты сам во всем убедишься, поскольку, я надеюсь, будешь давать показания по этому делу.

— Может быть, ты прав? — Алекс в растерянности покачал головой. — Если все так, как ты излагаешь, ничто не доставит мне большего удовольствия. Я полюбил этого старикана, несмотря на все его чудачества и резкость, и кроме того… — через долю секунды Джо быстро продолжил, будто желая переменить тему: — Идем в его комнату, Бен! Вдруг обнаружим там что-то любопытное? Исходя из того, что он сотворил, он должен быть очень предусмотрительным человеком, но преступник всегда может ошибаться. Нервы — это страшная вещь.

— Идем! — Паркер встал и пошел к двери.

Наверху инспектор Хайброу встал при их появлении.

— Какую комнату занимал инженер Коули? — спросил Паркер приглушенным голосом.

Инспектор, не произнеся ни слова, пошел по коридору, остановился около третьей двери по левой стороне и вытащил из кармана связку инструментов, на первый взгляд напоминающих ключи, но имеющих гибкие подвижные части. Один из таких инструментов он вставил в замок, и дверь тихо открылась.

Они вошли.

Постель была застелена, и вся комната оставляла впечатление, будто ее покинули совсем недавно.

Паркер остановился посредине комнаты, а Джо стремительно подошел к постели и поднял лежавшую на ней рубашку. Она была ярко-красная, и он машинально улыбнулся, вспомнив слова Джоветта за завтраком: «Наш Ромео, обвитый кардинальским пурпуром». Это была та самая рубашка, если, конечно, у Коули не было двух одинаковых…

— На завтрак он пришел в ней, — сказал он, взяв рубашку в руки и показывая ее Паркеру. — Следовательно, перед бегством он возвратился домой и переоделся.

— Ничего странного, — проворчал заместитель начальника уголовного отдела. — В рубашке такого цвета он был бы заметен за пять миль! На его месте я тоже переоделся бы.

— Разумеется — буркнул Джо. Он внимательно рассматривал рубашку и потом тихо произнес. — Интересно…

— Что такое? — Паркер повернулся к нему. Он стоял около письменного стола, поочередно выдвигал маленькие инкрустированные ящички и просматривал лежавшие в них бумаги, которые ничего ему не говорили, так как были покрыты узором из химических и математических символов.

— Посмотри сам.

Паркер подошел, и Джо показал на свисающий конец рукава.

— Оторван кусочек, видишь? Впечатление такое, что его вырвали силой. Правый рукав… Случайно порвать, например, снимая рубашку, он не мог: материя очень прочная и рубашка почти новая.

— Да, все так. Но что, черт возьми, это означает?

— Не знаю. — Алекс приблизился к окну и внимательно рассматривал разрыв. — Не знаю, Бен. Но что-то ведь должно означать, правда? Когда человек умирает внезапной смертью, мертвые предметы начинают говорить. Но мы не всегда сразу понимаем то, что они хотят нам поведать. Этот рукав… — он замолчал, положил рубашку на кровать, подошел к письменному столу. Листы бумаги, покрытые расчетами, специальная литература, несколько книг из библиотеки генерала Сомервилля, в которых описывались древние способы плавки металла…

Он подошел к шкафу: на полках ровно разложены рубашки, белье, на вешалках несколько костюмов.

Алекс прошел в ванную. Тот же самый педантизм: электробритва уложена в чехол, шнур свернут ровно, старательно… Мыло посередине мыльницы, карманы халата пусты, три стоящие рядком бутылочки на стеклянной полочке… Но, может быть, это горничная так старательно убрала? Джо сделал себе в мыслях заметку и вернулся в комнату. Паркер все еще стоял у постели, всматриваясь в красную рубашку.

— Что-то должно было произойти, — неуверенно заметил он. — Если бы он оторвал этот кусочек, поспешно снимая ее с себя, отсутствующий кусочек был бы здесь, в комнате. Зачем брать его с собой?

Джо пожал плечами:

— Почему человек, так тщательно планирующий атаку на генерала Сомервилля, вообще одел на себя самую броскую из своих рубашек, видимую издалека и выделяющую его из сотни других людей?

— Ты можешь ответить на этот вопрос?

— Нет. Но сейчас меня больше интересует, когда горничная убирала в этой комнате? Рубашку ведь положили позже, на уже застеленную постель, не так ли?

— Разумеется, — Паркер кивнул головой. — Сейчас узнаем. — Он направился к двери. — Горничную уже позвали…

Джо вернулся к постели, положил рубашку так, как она лежала, когда они вошли. Раздался тихий стук в дверь.

— Войдите! — сказал Паркер.

Появившаяся на пороге девушка была одета в черное платье и белый фартук, на голове белый чепчик — так, как одеваются по утрам английские горничные уже, пожалуй, только в американских кинофильмах. Она сделала легкий реверанс и закрыла за собой дверь.

— Я из полиции, — обратился к ней Паркер, — и хочу задать вам несколько вопросов.

— Да, пожалуйста, мистер…

— Ваше имя?

— Розалинда Ли…

— Давно работаете в Мандалай-хауз?

— Год, мистер…

Она была стройная, темноволосая, с большими светло-карими глазами, которые с любопытством посматривали из-под скромно опущенных ресниц. По всей видимости, весть о смерти домовладельца после первых минут потрясения вызвала на кухне массу домыслов.